09.04.2007 | 19:00
Президент сказав: "Треба порішити обох на місці"
"ОГЛЯДАЧ"

http://oglyadach.com/news_print/2007/4/6/142782.htm 

Президент милувався собою в дзеркалі, поряд притерся целюлітними стегнами й широкою дупою спікер парламенту. На балконах вирішили розставити каністри з хлорпікрином: манюсінька дірочка в протигазі – і депутат вискакує з парламенту, як пробка із пляшки.

Как это делал Ельцин. Десятки цитат из воспоминаний генерала Коржакова

Экс-глава Службы безопасности Ельцина Александр Коржаков в своей книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката» подробно рассказал, как Борис Ельцин разгонял парламент в сентябре-октябре 1993 года. Украинские политики, наверняка, найдут свой путь, ведь как говорил другой экс-президент «Украина - не Россия». И тем не менее, интересно, как было у них…

«По правде говоря, - признается Коржаков, - историческое противостояние Президента и Верховного Совета спровоцировал малозна­чительный эпизод, после которого личные отношения Ельцина и Хасбулатова безнадежно испортились». Все произошло в бане. Как вспоминает экс-руководитель Службы безопасности президента России, «только, приняв свои банные двести пятьдесят, Президент начал любоваться собой в зеркале, рядом притерся целлюлитными бедрами и широкой зад­ницей Руслан Имранович, взявший на борт не меньше. Созерцание себя в интерьере Хасбулатова, видимо, не пришлось по нраву Борису Николаевичу. Локоть его сде­лал как бы неловкое движение, от которого Руслан Имранович резко выпал из наблюдаемого в зеркале пространства»…

Во вторник 20 сентября 1993 года Ельцин дал команду ввести в действие указ 1400 – о роспуске Съезда народных депутатов… Категорически против был тогдашний глава ельцинской администрации Сергей Филатов. Слово Коржакову: «Мне сделалось противно от рыдания руководителя Админис­трации. Он плакал по-бабьи, иногда взвизгивал… Филатов не унимался: «У меня три аналитических института работают, просчитывают последствия указа. Грядет мировая катас­трофа! Демократии конец, всему конец. Нас же выплю­нут. Начнется гражданская война…» «Вы пришли не к тому человеку, который способен разделить ваше мнение. Я, например, уже давно говорил Президенту: пора стукнуть кулаком по столу, хватит терпеть этот бардак, безвластие. В доме должен быть один хозяин. Вы что, забыли, как Президенту чуть не устрои­ли импичмент?!»

И тут Коржаков рассказывает, что идея разогнать Съезд и Верховный Совет России у Ельцина родилась еще весной 1993 года. И не просто идея, а целый план, детали которого, не стесняясь, приводит автор книги: «20 марта 1993 года Ельцин обратился к гражданам России по двум государственным каналам телевидения и сказал, что подготовил указ об особом порядке управления в стране. Документ будет действо­вать до тех пор, пока не удастся преодолеть кризис вла­сти». Через пару дней, 26 марта, от­крылся внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР, который должен был решить, будет импичмент или нет.

За сутки был выработан план: «Указ о роспуске Съезда в случае импичмента должен был находиться в запечатанном конверте. После окончания работы счетной комиссии (если бы импичмент все-таки состоялся) по громкой связи, из кабины переводчиков офицеру с поставленным и решительным голосом пред­стояло зачитать текст указа… Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю Президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию... На случай сидячих забастовок в тем­ноте и холоде было предусмотрено «выкуривание» народ­ных избранников из помещения. На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином — химическим ве­ществом раздражающего действия. Это средство обычно применяют на учениях личного состава Вооруженных сил для проверки подгонки противогазов в камере окурива­ния. Окажись в противогазе хоть малюсенькая дырочка, испытатель выскакивает из помещения быстрее, чем проб­ка из бутылки с шампанским.

Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмет под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы».

Однако, в марте 1993 года для импичмента не хватило нескольких голосов. Зато уже в сентябре, после подписания указа о роспуске Съезда, Съезд учинил-таки Ельцину импичмент и провозгласил президентом вице-президента Руцкого… Ельцин взял здание парламента в осаду (ныне – белый дом, где находится резиденция Правительства РФ). Осада длилась почти две недели, кроме того здание охраняли сторонники Руцкого и главы Верховного Совета Хасбулатова. 3 октября в Москве начались беспорядки. Ельцин, кажется, того и ждал.

«Оперативный дежурный сообщил, - вспоминает Коржаков, - что большая группа разъяренных людей смяла кордон милиции на Смоленской площади, а теперь штурмует бывшее здание СЭВ. Оцепление у Белого дома тоже прорвано, и возбужденные люди пробиваются к засевшим там депутатам…. Сразу позвонили Верховному главнокомандующему на дачу. Рассказали о ситуации в городе, о вооруженных мятежниках. Ельцин воспринял происходящее более или менее спокойно. «Борис Николаевич, - доложил Коржаков, - мы изучили обстановку, по­советовались и обращаемся к вам: необходимо сейчас же объявить о введении чрезвычайного положения в столи­це и дать об этом информацию по радио и телевидению».

С 20 сентября на даче в Барвихе постоянно дежурили вертолеты… Около шести вечера 3 октября вертолет приземлился в Кремле … Бо­рис Николаевич сел за президентский пульт связи и сра­зу же переговорил с министром внутренних дел Ериным».

Тем временем проходил мозговой штурм, как выкурить депутатов из Белого дома. Кто-то вспомнил, что в Подмосковье живет инженер, физик-механик, который создал аппарат, позволяющий управлять толпой при помощи высокочастотного излу­чения». За ним послали. «Офицеры вернулись около двух ночи. Злые и возму­щенные, - вспоминает Коржаков. - Оказалось, что «прибор» представляет собой комплект оборудования весом больше... трех тонн! Между собой офицеры окрестили устройство гипер­болоидом инженера Гарина. «Гиперболоид» воздейство­вал лазерным лучом на сетчатку глаза через зрачок. Пос­ле такой «обработки» люди бы ослепли и навсегда выра­ботали иммунитет к митингам».

После призывов Руцкого: «Вперед, на штурм Остан­кино!» — мятежники действительно атаковали телецентр. Погибли люди, немало людей.

«Часов около одиннадцати вечера Борис Николаевич пошел поспать в заднюю комнату, а меня попросил сесть за пульт управления страной. Я, - рассказывает Коржаков в своих мемуарах, - просидел в президент­ском кресле почти всю ночь с 3 на 4 октября. В крити­ческий момент Президент разрешил мне «порулить», не одергивал замечаниями типа «не лезь в политику». В министерстве обороны шло постоянное заседание штаба…Я уже понял: пока Павла Сергеевича не подтолкнешь, самостоятель­но он ничего делать не будет. Незадолго до этого неутешительного заключения ко мне подошел мой заместитель, капитан первого ранга Геннадий Иванович Захаров, и объяснил, как бы он очи­стил Белый дом военным путем. Мирного пути все рав­но уже не будет. Раз оппозиция первой пролила кровь, с ней теперь придется разговаривать на ее же языке.

Захаров нарисовал схему, из которой следовало, что для взятия Белого дома требуется всего-то десяток танков: пять боевых машин откроют стрельбу с Калининского моста, а остальные пять — с противоположной стороны. Грохот пушек психологически очень сильно воздействует на лю­дей, вызывает панику и деморализует обороняющихся. А жертв может и вовсе не быть —- стрелять танки начнут пос­ле предупреждения, по пустующим этажам.

Я спросил Захарова:

— А как быть с защитниками, которые вокруг здания собрались. Их куда девать?

Он ответил:

— Я почти уверен — после первых залпов все разбе­гутся.

В жизни получилось еще проще — внешняя защита рассосалась, едва заслышала асфальтовый скрежет тан­ковых гусениц».

В принципе этот план и был реализован, но лишь после того, как Ельцин лично приехал в Министерство обороны и практически заставил Грачева выполнить свой приказ… Мимоходом, например, выяснилось, что в танки некого посадить: начальник Генштаба доложил главкому-президенту, что все танкисты – на уборке картошки. Министр обороны Грачев попросил письменный приказ. Вернувшись в Кремль, Ельцин дал указание подготовить документ и «заснул с ангельским храпа­ком в задней комнате».

Потом пришлось уламывать «Альфу»: ее бойцам показалось, что «все про­исходящее - антиконституционно. Им для выполнения приказа нужно якобы решение Конституционного суда».

«Интересная ситуация, - до сих пор возмущается Коржаков, - чтобы выполнить прика= Президента, необходимо подтверждение Конституцион­ного суда! Такая логика уже ни в какие рамки не укладывалась. Ведь Президент к тому же и Верховный главнокомандующий, а военнослужащий обязан сначала выполнить приказ и только потом его обжаловать. Так положено по Уставу, закону, который Конституционный суд не опротестовывал». Пришлось будить Бориса Николаевича. Ельцину удалось убедить спецназ.

«В Кремле все ожидали штурма, - рассказывает Коржаков. - Телевидение (CNN) вело пря­мую трансляцию с места событий, и все замерли у экра­нов. Я же не мог позволить себе наблюдать события по телевизору и вернулся к Белому дому. Правда, перед этим отправил Президента на вертолете в Барвиху. На проща­ние он мне тихо, но достаточно твердо сказал: «Алек­сандр Васильевич, самое лучшее, если представится та­кая возможность, надо кончить обоих (надеюсь, читате­лям понятно — кого. — А.К.) на месте, чтобы другим было неповадно».

До такого, слава Богу не дошло. По окончании штурма Белого дома последними брали Руцкого и Хасбулатова. Вот как об этом рассказывает Коржаков:

« - Депутаты окружили Хасбулатова и Руцкого. Что делать? Никто из главных не хочет выходить.

Я спросил:

— Есть автобус со шторками?

— Так точно.

— Подгоняйте прямо ко входу.

Подъехал автобус. Я посмотрел на эту плотную массу и понял: действовать надо решительно. Если зачинщи­ков не убрать, процесс затянется. У меня за два дня на­копилось столько злобы, что выглядел я, наверное, как Бармалей. Плотная человеческая масса стояла тихо, не шевелясь. Лица у всех подавленные, веки опущенные.

Тогда я приблизился к депутатам и металлическим голосом медленно, громко и четко произнес:

— Хасбулатов и Руцкой — на выход!

В ответ — молчание. Помедлив несколько секунд, толпа нерешительно расступилась и выпустила бывших Пред­седателя Верховного Совета РФ и вице-президента.

Руцкой понимал, что его повезут в тюрьму, и заранее приказал собрать вещи. Вскоре действительно принесли такой огромный баул, что я подумал, будто генерал в него и матрас закатал — еле запихнули в автобус.

Хасбулатов был без вещей. Держался он довольно спокойно. Глаз не прятал, только выглядел слишком истощенным и с необычным бледно-болотным цветом лица.

Согласно указу Президента, зачинщиков беспоряд­ков можно было задержать на тридцать суток — за ока­зание сопротивления. Под руководством этих людей раз­громили телецентр, мэрию, устроили кавардак в Белом доме. К тому же был подписан отдельный приказ Пре­зидента об аресте Руцкого и Хасбулатова».

«Я всегда выполнял приказания Верховного главно­командующего без обсуждений», - резюмирует Коржаков.

А Руцкого, Хасбулатова и всех других участников обороны Белого дома амнистировали через несколько месяцев – и а заодно с ними и всех ГУЧПстов августа 1991 года.